Николай Иванович Коровин ушёл на фронт семнадцатилетним, уже после того, как пришли похоронки на его отца и старшего брата. Застав последний год войны, он 35 лет отдал службе в Советской армии, потом был преподавателем. В свои 92 года активно занимается общественной работой, отстаивает интересы армии уже на политическом поле.
Две похоронки
– Николай Иванович, в начале нашей беседы расскажите о детских и юношеских годах, до того как вы были призваны на войну.
– Я родился 10 июля 1927 года в селе Коровинка Юргинского района Тюменской области. Родители работали в колхозе. Мой отец, Иван Поликарпович, в сентябре 1941 года был призван на фронт и погиб под Ленинградом. Мой старший брат, Сергей Иванович, тоже ушел на фронт и погиб в боях под Сталинградом. К нашим односельчанам нередко приходили похоронки, но так, чтобы в семье погибли два человека, – это была редкость. Во время войны я окончил школу, работал в колхозе, заменяя ушедших на фронт мужчин. И в ноябре 1944 года и мне, тогда семнадцатилетнему, пришла очередь идти в армию. Надо сказать, что призывники 1927 года рождения, согласно приказу Государственного Комитета Обороны, на передовую не направлялись, за исключением боевых действий с Японией. Из них были сформированы резервные части общей численностью полтора миллиона человек. У Сталина были опасения, что наши союзники – англичане и американцы – после разгрома Германии могут изменить своим обязательствам СССР и попытаться изменить исход войны в свою пользу. Для такого случая у нас уже была готовая резервная армия.
– Каковы были первые боевые задания?
– После шести месяцев подготовки в Барабинске нашу воинскую часть погрузили в эшелоны и отправили в Прибалтику, в город Либава, который сейчас называется Лиепая. Там была такая ситуация. В Прибалтике гитлеровцы создали мощнейшую армейскую группировку. Когда советские войска ушли в Польшу и далее в Германию, прибалтийская группировка немцев должна была ударить им в тыл и отрезать от территории СССР. Но понимая это, в Ставке Верховного главнокомандования разработали операцию, и наши войска под командованием генерала армии Ивана Даниловича Черняховского разгромили прибалтийскую группировку вермахта. Но немалая часть германских войск ушла в леса, где у них была подготовлена инфраструктура. Нашему 23-му стрелковому корпусу поставили задачу выводить немцев из лесов и брать в плен. К десяти солдатам-новобранцам прикомандировывали по одному опытному бойцу, и мы группами прочесывали лес и брали в плен немцев. К тому моменту они утратили боевой дух, были голодные, грязные и ждали, когда им присвоят статус военнопленных и хотя бы накормят и определят в теплый барак. Их командиры, которые были идейными нацистами и могли возглавить сопротивление, уже утратили у солдат авторитет. Немцы сами отдавали оружие, их выстраивали в колонны и конвоировали в город, откуда уже отправляли в места содержания. А затем в лес шли тягачи, вытаскивали танки, орудия.
Против «лесных братьев»
– После окончания войны с Германией мир в Прибалтике не наступил.
– Да, затем советским солдатам пришлось бороться с движением «лесных братьев» – местных националистов, которые не хотели, чтобы республики Прибалтики были в составе СССР. Это движение было мощным, опиралось на местное крестьянство, которое жило по хуторам. Крестьянин работает на поле, а в борозде у него лежит винтовка. Только пройдут советские солдаты или местные активисты Советской власти – выстрелят в них и дальше как ни в чем не бывало работают. Во время проведения местных выборов «лестные братья» ожесточенно нападали на избирательные участки, сжигали их. Наши армейские части в основном выполняли функции охраны – тех же избирательных участков, мостов и других коммуникаций. А непосредственно борьбой с бандитами занимались войска НКВД. У солдат НКВД были погоны красные с голубой полосой, а у нас – черные. Помню, был случай, когда «лесные братья» разоружили караул и забрали оружие. И так и сказали разоруженным: если бы у вас были красные погоны, то убили бы всех.
– Как началась ваша офицерская карьера?
– Наш призыв, 1927 года рождения, служил по семь-восемь лет, а новых призывов не было, так как армия после войны сокращалась. В 1949 году к нам в часть приехали кадровики отбирать желающих поступить в военное училище. Я изъявил такое желание, был зачислен в военное училище, которое окончил через год. Тогда для пришедших с фронта был ускоренный курс обучения. Началась офицерская служба. Служил в советской группировке войск в Румынии. В 1956 году, выполняя приказ, принимал участие в подавлении мятежа в Венгрии. Собственно, в Венгрии реализовывался англо-американский проект по «выбиванию» хотя бы одной страны из советского блока, чтобы затем и весь блок рассыпался. В Венгрии и во время войны был фашистский режим, и после войны население к советским плохо относилось. Основные кровавые события во время венгерского мятежа развивались в первые два дня. Были введены войска 33-й дивизии Советской армии. Участники мятежа забрасывали бутылками с горючей смесью БТР и танки. Кидались бутылками из окон домов в городах. За эти два дня Анастас Иванович Микоян, прибывший в Венгрию, склонил на свою сторону часть венгерского руководства. Когда политическое решение было принято и вооруженное сопротивление стало стихать, наши войска разместились по местам дислокации.
На следующий, 1957 год я отбыл продолжать службу на территорию СССР, в Приволжский округ. Тогда военным разрешили поступать в гражданские вузы. Я поступил на исторический факультет Саратовского государственного университета, который окончил без отрыва от службы в 1965 году. После получения диплома меня перевели из командиров в политработники. А в 1967-м, когда ухудшились отношения с Китаем, было принято решение усилить войсками советско-китайскую границу. И нашу дивизию перевели в Приморский край, рядом с озером Ханка. Помню, китайские вожди обещали сорвать празднование 50-летия Октябрьской революции. В ночь на 7 ноября все ожидали провокаций. Танкисты, летчики дежурили в своих боевых машинах. Мы отправились на объезд границы. Китайцы жгли костры, имитировали активность, но никаких провокаций уже не последовало.
– Николай Иванович, расскажите о той части вашей биографии, которая связана с Омском.
– За время своей военной службы мне тринадцать раз приходилось переезжать в разные города. И вот в 1968 году меня по семейным обстоятельствам перевели к последнему месту службы, в Омск. Сначала служил в политотделе областного военкомата, а в 1973 году, когда образовался Первомайский район Омска, был назначен военным комиссаром района. Пришлось с нуля создавать военный комиссариат, выстраивать его работу. Завершил я военную службу в звании полковника. Поскольку имелось историческое образование, после завершения службы в 1979 году я по конкурсу был избран на должность старшего преподавателя Омского сельскохозяйственного института (ныне университет). Здесь и работал до 1994 года. И с тех пор занимаюсь общественной работой – с ветеранами, по патриотическому воспитанию молодежи. Часто бываю в школах, других учебных заведениях. С 1997 года возглавляю омское отделение общественной организации «Движение в поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки». Я свою жизнь посвятил выполнению воинской присяги, службе Отечеству, тогда оно называлось СССР, а теперь Россия. Считаю своей миссией помогать укреплению армии. Это особенно важно сейчас, когда против России ополчились западные страны во главе с США и это несет реальную угрозу. Несмотря на свой возраст, веду эту работу, убеждаю людей, что наша армия – это гарант существования государства и народа.
– Николай Иванович, спасибо за беседу. Желаю вам здоровья, долгих лет жизни и успехов в вашей общественной деятельности.
Беседовал Михаил ОСКОЛКОВ
Фото: Владимир КАЗИОНОВ