Пятого февраля исполняется сто лет со времени начала Западно-Сибирского крестьянского восстания на территории Омского Прииртышья. К концу Гражданской войны политика военного коммунизма на востоке страны приняла крайние формы, а на Сибирь пришлась почти четверть общероссийской продразверстки 1919–1921 гг. По своим масштабам восстание ненамного уступало знаменитым повстанческим движениям на Екатеринославщине или Тамбовщине, однако известно отечественному читателю гораздо меньше. Советские историки говорить об антибольшевистских крестьянских восстаниях не любили, а когда всё же выходили работы, освещавшие их, то они обязательно добавляли к мятежу следующие эпитеты: «кулацкий», «мелкобуржуазный», а также «эсеровский». Между тем это было крупнейшее в истории СССР восстание, которое полыхало от Омска до Кургана и от Кокчетава до Салехарда.
Продразвёрстка в Сибири
Восстание явилось прямым ответом крестьян на действия продовольственных отрядов и местной власти по выкачиванию из деревень хлеба в счет продразверстки. 20 июля 1920 года Совнарком издал декрет «Об изъятии хлебных излишков в Сибири», в соответствии с которым сибирские губернии, освобожденные от власти Колчака, должны были с 1 августа 1920 года по 1 марта 1921-го сдать по продразверстке 110 млн пудов хлеба, что составляло треть общереспубликанского задания. Помимо хлеба разверстка налагалась на другие продукты: мясо, масло, мед, яйца, всего более 30 видов. Получить продукты у крестьян можно было только силой, поэтому большевики не останавливались перед применением армии, взятием заложников, показательными расстрелами «кулаков», «спекулянтов», «саботажников».
Начался административный нажим, сопровождавшийся насилиями над крестьянством. Размер продразверстки на крестьянские хозяйства устанавливался без учета излишков и возможностей крестьянского двора, распределялся по количеству крестьянских душ и т.п. Это нашло яркое выражение в Тюменской губернии, особенно в ее южных уездах, как, например, в Ишимском.
Даже сами представители власти протестовали против таких методов. Заместитель начальника милиции 5-го района Ишимского уезда Мелихов писал в декабре 1920 года: «Творится что-то невероятное, чуть ли не хуже того, что делал Колчак и опричники Ивана Грозного… В зимнее время стригут овец, забирают последние валенки, рукавицы, обстригают шубы, конфискуют скот крестьянина, разувают детей-школьников. Зачем же мы, коммунисты, говорили, что мы защитники трудящихся? Что скажут дорогие товарищи красноармейцы, которые бьются за наше светлое будущее, когда они услышат от своих родных, что у них забрали, конфисковали лошадей, коров и все прочее, оставили их семейство без хлеба и пытают холодом?»
В конце 1920 года по многим селам Западной Сибири прокатилась волна бунтов. В деревнях били коммунистов, растаскивали собранный по разверстке хлеб. Неповиновение властям приняло массовый характер. Восстание началось 31 января 1921 года в северных волостях Ишимского уезда и к середине февраля охватило почти всю Тюменскую губернию, значительную часть Омской губернии, Курганский уезд Челябинской губернии, Камышловский и Шадринский уезды Екатеринбургской губернии, затем районы нижнего течения реки Оби. Восставшие выдвинули лозунги: «Долой продразверстку!», «Советы без коммунистов!», «Да здравствует советская власть и сибирское крестьянство!». В восстании принимали участие русские крестьяне, киргизы, казаки, немецкие колонисты, отряды татар и казахов.
В начале февраля 1921 года произошел стихийный взрыв одновременно в нескольких уездах Тобольской губернии, а также в Тюкалинском и Тарском уездах Омской губернии, приобретший вскоре форму вооруженного восстания. В селах создавались отряды Народной армии, в которую, кстати, вступали все категории крестьян: и кулаки, и середняки, и бедняки. Восставшие провели мобилизацию мужчин в возрасте от 18 до 50 лет. Было сформировано несколько дивизий, входивших в четыре «фронта» во главе с главкомом поручиком В.А. Родиным. В ходе восстания повстанцы захватили почти все большие города Сибири. В занятых городах повстанцы создавали «городские крестьянские Советы». В Тобольске, находившемся под властью восставших с 20 февраля по 8 апреля, восставшие образовали «Тобольскую федерацию», издавали газету «Голос Народной армии». Численность повстанцев превышала 100 тысяч человек. Основным оружием повстанцев стали пики, дробовики, вилы и палки.
Война на омской земле
Пятого февраля восстание докатилось и до нашей области. В этот день повстанцы действовали уже в Пановской волости Тюкалинского уезда. А 6 февраля полномочный председатель ВЧК по Сибири И.П. Павлуновский телеграфировал в президиум ВЧК о том, что в Омской губернии, в Тарском и Тюкалинском уездах, вспыхнуло восстание. Повстанцы вооружены достаточным количеством пулемётов и винтовок, руководит ими полковник Левицкий. Седьмого февраля в районе Тевриза и Усть-Ишима также вспыхнуло восстание.
Сводка Сибревкома за 8–11 февраля впервые сообщает о крестьянском восстании, вспыхнувшем в ста верстах юго-восточнее Тобольска: «Повстанцами заняты деревни: Чернаса, Такуйское и Загваздинское. Для ликвидации повстанцев из Тобольска выслан отряд в 120 штыков». В сводке Сибревкома за 14–18 февраля сообщалось: «Из разговоров по прямому проводу с нач[альником] Тарской уездной милиции выяснилось, что наши части взяли Утьму и продолжают двигаться на Усть-Ишим: потеря бандитов – 20 человек убитыми, раненых не выяснено, с нашей стороны ранены 2 человека (дальнейшая ликвидация банд производится). По телеграфным данным нач[альника] Тюкалинской горуездной милиции выяснилось, что в районе ст. Называевской обнаружена вооруженная банда (численность которой не выяснена), бандой командует Кадышев, именующий себя командиром фронта. 11 февраля бандой были заняты ст. Мангут и ряд селений в районе ст. Называевской (меры к ликвидации банды приняты)».
13 февраля завполитбюро Тары Злокозов информировал П.В. Гузакова: «Сегодня занят Усть-Ишим, который в двенадцать часов ночи был оставлен повстанцами. Противник отходит на Слободчаки, преследуемый нашими частями под командованием Циркунова». В этот же день П.В. Гузакова информировали из Исилькуля: «3 часа ночи 13 февраля. Усиленная разведка со стороны противника из села Большая Лебяжья. Полотно железной дороги с левой стороны в трех верстах от Булаево изломано. Вследствие порчи пути бандитами сошло два вагона и задняя часть паровоза. Тут же обнаружена порча телеграфной сети: срублены три столба, перерублены провода. За Ганькино, шесть верст от Булаево – по левую сторону находится противник. Наступают казаки и крестьяне, а также начинают выступать местные казаки. Выступления последних начинаются с местных окрестностей по направлению Ганькино, Полтавский, Лебяжинский, Большая Камышино. Остальные местности не выяснены ввиду перерыва связи с ними. Повстанцы мобилизуют население от 18 до 45 лет. Вооруженных повстанцев очень мало, но в боях они все время применяют лозунг: «Долой коммунистов!» Пленные повстанцы не говорят, кто руководит движением, но видно из всего, что командуют казацкие офицеры».
14 февраля в Омский губком информировали из Тобольско-Тарского района: «Выяснилось, что численность повстанцев, действующих в Усть-Ишимском и Слободческом районах, исчисляется до 400 чел., часть из них вооружена дробовиками. Повстанцы имеют своей целью распространиться на Усть-Ишимскую волость и Тевриз. Главные силы находятся в селе Малаховском, что в 20 верстах юго-западнее Челнокова».
О дальнейшем развитии событий в архивных документах, составленных советскими компетентными органами читаем: «11 февраля на ст. Называевскую выслан отряд 183-го полка: 50 чел[овек] пехоты и 10 кавалерии с одним пулеметом. В районе Озернинской волости неспокойно. Отправлены отряды по ликвидации банд. Нами взяты трофеи, 83 охотничьих ружья и 2 трехлинейные винтовки. 12 февраля наша пешая разведка в 1–1/2 версты от города Тюкалинска по тракту Крутинска обнаружила конный разъезд противника в числе 6 человек, при обстреле последний скрылся в лесу. Меры преследования приняты. Со стороны Мангута банда вторгнулась в Крутинскую волость и заняла дер. Рыжково, Караульное и М. Мангут. Направление держит на Б.-Сафоновку. Со стороны Крутинки выехал коммунистический отряд в 25 человек. Из Тюкалинска высылается отряд в 50 человек, вооруженных винтовками. Около 46-го разъезда жел[езной] дор[оги] взорван путь, куда идут высланные части для восстановления такового. Замечено появление банд в дер. Коротково, Муравьево Называевской волости и Сафоновке Крутинской волости».
«12 февраля бандитами заняты дер.: Водяная Лебяженской волости. В Тарском уезде нашими частями заняты волости Форпостская, Савинская. В настоящее время наши войска ведут наступление на Усть-Ишим и Тевриз в 70 штыков и тремя пулеметами. После занятия нами Б[ольшой] и Малой Сафонихи арестовано 4 организатора и 19 помощников. По сведениям штаб бандитов находится в селе Грозном Б.-Песчанской волости. Около ст. Мангут бандиты вооружены винтовками и бомбами. Банды из дер. Рыжковой Камышенской волости направились на дер. Верх-Яман Крутинской волости и взяли таковую в 5 часов утра. Перебежчики передают, что коммунисты сажаются в амбары, а затем закалываются вилами. Силы банд выражаются в 100 всадников кавалерии, вооруженных чем попало. Кавалерия состоит из местных крестьян».
«14 февраля нашими частями заняты дер. Покровка, Б-.Песчанская, Еремина, Становическая, Коротково и Большая Сафониха. Наступление продолжается на ст. Мангут и дер. Редкое с целью взять в кольцо бандитов, находящихся в дер. Александровка. Тарские отряды ведут наступление на Утьму, которая занята восставшими татарами, идущими на Тевриз и Усть-Ишим, у которых имеется 2 пулемета. В Ишимском уезде со стороны Голышманово бандиты ведут наступление на Сорокинскую волость. Наши части сосредоточиваются в селе Викулово, где угрожает опасность со стороны Тобольска, с которым телеграфное сношение прервано».
«17 февраля повстанцами был занят Исилькуль, но высланными войсками из Омска и исилькульским отрядом милиции таковые были прогнаны».
«Настроение населения Омского уезда обостренное, замечаются выступления против власти. В Куломзино 17 февраля в 4 часа ночи неизвестными людьми было произведено нападение на радиостанцию, нападавшими рассыпным строем обстреливалась охрана станции. По прибытии войск неизвестные скрылись».
«По донесению начальника горуездной милиции от 2 апреля 1921 года на границе Тюкалинского уезда появились банды численностью в 300 чел[овек] с четырьмя пулеметами под командой генерала Бардакова и др[угих] главарей, каковые держат направление к станции Маслянская и Мангут на север через Тюкалинский уезд в тайгу. На ст. Маслянской и Мангут происходила перестрелка наших разведок с неприятельскими разведками, в результате перестрелки оказалось убитых с нашей стороны 65 человек, т.е. убито полностью две наши разведки. В сторону противника, по направлению к ст. Мангут, выслано 3 парт[изанских] отряда, которые уже занимают определенные заградительные и наступательные позиции. Кроме того, в помощь выслан отряд красноармейцев в числе 50 чел[овек] при одном пулемете».
Подавляли с особой жестокостью
В конце марта – начале апреля основные очаги восстания были ликвидированы. Сам мятеж советской властью был жестоко подавлен.
По свидетельству председателя Сибревкома И.Н.Смирнова, относящемуся к середине марта 1921 года, потери красноармейцев и повстанцев составляли 1 к 15. Если со стороны мятежников террор и насилие носили преимущественно выборочный, узконаправленный характер, например, против коммунистов, продработников, то совершенно иначе вел себя противник. Приказы советского командования содержат требования расстреливать на месте без суда всех захваченных с оружием в руках, брать и расстреливать заложников за разрушение железнодорожной линии и телеграфной связи, за оказание помощи повстанцам, сжигать и уничтожать артиллерийским огнём целые деревни, поддерживавшие мятежников или оказывавшие упорное сопротивление.
Широкое распространение в коммунистических частях получили бессудные расстрелы мирных жителей. За порчу железнодорожного полотна красноармейцы сжигали все деревни в радиусе 10 верст. По данным председателя Сибревкома И.Н. Смирнова за март 1921 года, менее чем за первые полтора месяца боев в Ишимском уезде убито около 7000, в Петропавловском – 15 000 крестьян. Приказом Сибревкома от 12 февраля ответственность за сохранение железных дорог возлагалась на жителей прилегающих к линии населенных пунктов, из числа которых берутся заложники, которые расстреливаются в случае появления крестьянских отрядов в данной местности. Расстреливаются также те, кто дают приют «бандитам». Приказ Полномочной комиссии ВЦИК № 171 от 11 июня вводил расстрелы заложников в «бандитских» селах до полного подчинения и выдачи «бандитов» и активного участия против «бандитизма». Лица, предоставляющие приют семьям «бандитов», этим приказом были приравнены к укрывателям «банд» со всеми вытекающими отсюда последствиями, то есть расстреливались.
Ликвидацией восстания руководила созданная 12 февраля особая полномочная тройка. В нее вошли: председатель Сибревкома И.Н. Смирнов, пом. главкома вооруженными силами республики В.И. Шорин, представитель ВЧК в Сибири И.П. Павлуновский. В отношении повстанцев был развязан беспощадный террор. В районе восстания свирепствовали созданные советским командованием революционные тройки и ревкомы, активно применялась система заложничества и расстрела заложников. По некоторым данным, общее число восставших превышало 100 тысяч человек – больше, чем армия Врангеля. По решению Совнаркома и Сибревкома против них выдвинули 4 дивизии, отдельную кавалерийскую бригаду, 2 отдельных кавалерийских полка, 4 стрелковых полка, 3 полка внутренней службы, 6 запасных батальонов, батальон курсов всеобуча, батальон вятских пехотных курсантов, батальон Тюменской школы низшего комсостава и отдельный запасной пулеметный батальон.
Ни памятника, ни креста…
Главный феномен Западно-Сибирского восстания 1921 года, по справедливому мнению известного исследователя В.И. Шишкина, заключался прежде всего в его опосредованной угрозе, состоявшей в прекращении отправки сибирского хлеба в голодающий центр страны. В результате (и в этом видится уникальность этого события) вопрос о судьбе революции, власти, исходе Гражданской войны стал решаться не столько в центре страны, сколько на бескрайних просторах Западной Сибири. Продразвёрстка была отменена. Бунт угас, но страдания народа продолжились. 1921 год завершился эпидемиями, засухой, голодом.
Кризисная ситуация, создавшаяся в результате острого недовольства крестьянства продразверсткой и вызвавшая серию восстаний по стране, заставила большевиков перейти к новой экономической политике – НЭПу, о котором было заявлено на Х съезде РКП(б). Суть НЭПа состояла в замене продразверстки продовольственным налогом, почти вдвое меньшим по размерам, в разрешении свободного товарообмена – рыночной торговли, многоукладностью экономики, допускавшей возвращение частной собственности в сферы промышленности, торговли и т.д.
Даже после подавления основных сил повстанцев в Западной Сибири продолжали тлеть очаги стихийного сопротивления советской власти. Повстанческое движение приняло характер бандитизма, проявлявшегося в нападениях на представителей советской власти, коммунистов, чекистов. Активизировался и обычный уголовный бандитизм, возросло число грабежей, разбоев и убийств. Резкое ухудшение уровня жизни населения, голод, эпидемия холеры отнюдь не способствовали стабилизации обстановки в уездах сибирских губерний. Окончательно подавить очаги повстанческого движения властям удалось только к концу 1922 года.
Мятеж временно лишил руководство Советской республики сибирского продовольствия и поставил коммунистический режим на край пропасти. Поэтому он и был подавлен преимущественно вооружённым путем и самым кровавым образом. По данным И.Н. Смирнова, к 12 марта 1921 года только в Ишимском и Петропавловском уездах было убито около 22 тысяч повстанцев. Все руководители повстанческого движения в Западной Сибири были либо казнены, либо погибли в боях. А всех рядовых участников взяли на учет органы ВЧК и милиции. В 1920–1930-е гг. они подвергались судебным преследованиям, лишались права участвовать в выборах органов советской власти, в ходе массовой коллективизации стали первыми претендентами на раскулачивание и высылку. Во время «Большого террора» около 6 тысяч из них подверглись репрессиям.
Но судьба оказалась неблагосклонной и к тем, кто непосредственно руководил подавлением восстания. В 1936 году был расстрелян Иван Смирнов, примыкавший к левой оппозиции, а затем к троцкистам. В 1937 году расстреляли Ивана Павлуновского, к тому времени успевшего послужить полпредом ОГПУ в Закавказье и испортить отношения в результате пьяной драки с самим Лаврентием Берией. В 1938 году репрессировали и Василия Шорина, осуществлявшего в 1921 году военное руководство подавлением повстанцев.
Трагизм восстания как отголоска Гражданской войны состоял в том, что отец шел на сына, свояк – на свояка. У каждого была своя правда, и жестокость была обоюдной. Бессмысленно искать правых и виноватых в войне соотечественников. Поэтому подлинным актом примирения стала бы установка памятников на безымянных могилах крестьян, расстрелянных после подавления восстания. А таких могил в нашей области ещё немало. В Омске, на территории мемориального сквера «Казачье кладбище», рядом с храмом Всех Святых, можно было бы установить памятник жертвам Гражданской войны и крестьянского восстания 1921 года. Пусть это будет скромный памятник в виде православного креста, с немногословной надписью. Думается, что установка такого памятного знака способствовала бы не только обретению исторической памяти, но и восстановлению исторической справедливости.
Александр ЛОСУНОВ, историк-краевед
**
Статья полуправдивая, а значит ложная. Автор-хисторик лжец, натягивающий сову на глобус. Это появляется и в датах восстания и в цифрах. Во многих абзацах этой истории можно автора тыкать в его ложь, как неумного фокусника. Грустно от таких лживых краеведов
Статья вполне объективна и правдива.