Сейчас Павла Васильева называют первым евразийским поэтом. «Ничего подобного до Васильева в русской поэзии не было. С ним в нашу поэзию пришла Азия, весёлая и мужественная, звонкая и яркая, гостеприимная и жёсткая», – писал его друг поэт Сергей Поделков.
Соединивший в своем творчестве азиатские мотивы с русским фольклором поэт родился 110 лет тому назад, 5 января 1910 года, на казахской земле в городе Зайсане. Вскоре семья Васильевых переехала в Павлодар. Его родители были людьми неординарными. Отец Николай Корнилович, сын пильщика дров и прачки, сумел поступить в Семипалатинскую учительскую семинарию, потом окончил Томский учительский институт и стал директором гимназии. Мать Глафира Матвеевна, дочь мелкого купца, много читала и увлекалась музыкой. Дед и бабка по отцовской линии приобщили внука к фольклору. А бабушка по матери Варвара Федоровна неплохо знала казахский язык.
Окончив школу, Павел отправился на край света во Владивосток поступать в университет. По одним данным – на факультет японского языка, по другим – на агрономический. Поселился на правах абитуриента в студенческом общежитии, но вместо экзаменов стал знакомиться с литераторами. Он подрабатывал грузчиком в порту и писал стихи:
Бухта тихая до дна напоена
Лунными иглистыми лучами,
И от этого мне кажется – она
Вздрагивает синими плечами…
Белым шарфом пена под веслом,
Темной шалью небо надо мною…
Ну, о чем еще, скажи, о чем
Можно петь под этою луною?
С учебой не задалось, и Васильев уезжает из Владивостока. Какое-то время он живет и печатает свои произведения в Новосибирске. А потом отправляется в экспедицию по Сибири и Дальнему Востоку. Работает старателем на приисках, каюром в тундре, культработником на угольных копях, матросом на каботажном и рыболовецком судах… Пишет очерки обо всем, что видит. Далее молодой поэт едет в столицу, печатается в московских и сибирских журналах.
Природа наделила его яркой внешностью. «Во внешнем обличье не было ничего от сибирского хлебороба, от потомственного плугаря. Синие глаза Васильева, тонкие ресницы были неправдоподобно красивы, цепкие пальцы неправдоподобно длинны», – вспоминал Варлам Шаламов.
Наездами Павел бывает в Омске, где обосновались его родители (семья Васильевых жила тогда недалеко от тогдашней северной окраины города – на улице 5-й Армии). Работает в газете «Рабочий путь», встречается с молодыми литераторами, рыбачит на Иртыше и ночами напролет пишет стихи.
Первое омское стихотворение поэта «Незаметным подкрался вечер» было опубликовано в газете «Рабочий путь» в мае 1927 года. Оно получилось очень морским:
А там, где сырого тумана
Еще не задернуты шторы,
К шумящему океану
Уплывают синие горы.
Кустами яблонь весенних
Паруса раздувает ветер.
Длинные шаткие тени
Лампами в небо метят.
Именно в Омске Васильев работает над поэмой «Прииртышье». Литературный критик Вячеслав Завалишин потом назовет ее «стихотворным обелиском двум станам: красному и белому»:
Кончились, кончились вьюжные дни.
Кто над рекой зажигает огни?
В плещущем лиственном неводе сад.
Тихо. И слышно, как гуси летят,
Слышно веселую поступь весны.
Чьи тут теперь подрастают сыны?
Чья поднимается твердая стать?
Им ли страною теперь володать,
Им ли теперь на ветру молодом
Песней гореть и идти напролом?
В нашем городе к Павлу Васильеву пришла первая большая любовь. Галине Анучиной он посвятил удивительное весеннее стихотворение, запечатлевшее портрет тогдашнего Омска.
Так мы идем с тобой и балагурим.
Любимая! Легка твоя рука!
С покатых крыш церквей,
казарм и тюрем
Слетают голуби и облака.
Они теперь шумят
над каждым домом,
И воздух весь черемухой пропах.
Вновь старый Омск
нам кажется знакомым,
Как старый друг,
оставленный в степях…
Не случайно в Омском литературном музее имени Достоевского Павлу Васильеву и его творчеству посвящена целая витрина.
Лаконичная лирика Павла Васильева буквально переполнена яркими, живописными образами, удивительной энергией. И каждая строка – зримое напоминание о силе поэтического слова:
Река просторной Родины моей,
Просторная,
Иди под непогодой,
Теки, Иртыш, выплескивай язей –
Князь рыб и птиц,
беглец зеленоводный.
Но Павел стремится в Москву – ради того, чтобы стать «большим поэтом». В Омске бывает изредка, по случаю. В марте 1932-го его арестовали по делу «Сибирской бригады». Но даже в тюрьме на Лубянке он продолжал писать:
Плясал огонь в глазах сажённых,
А тучи стали на привал,
И дождь на травах обожжённых
Копытами затанцевал.
В тот раз буря прошла мимо: в июне Павла освободили. Жизнь налаживалась – произведения Васильева стали печатать в центральных газетах и журналах. Ведь его поэзия отличалась удивительной самобытностью и смелым художественным видением. Читателей завораживал сочный язык, близкий народно-песенному творчеству:
Я верю – не безноги ели,
Дорога с облаком сошлась,
И живы чудища доселе –
И птица-гусь и рыба-язь.
Под влиянием непреодолимых внешних обстоятельств первый брак распался, и Васильев женился во второй раз. Его избранницей стала Елена Вялова.
Но в 1934 году в своей статье «О литературных забавах» Горький заявляет: «Поэт Павел Васильев хулиганит хуже, чем хулиганил Сергей Есенин». И начинается травля…
В январе 1935 года Павла Васильева исключают из Союза писателей. А через год Васильеву предъявят абсурдное обвинение по статье 58, пункту 8 («Совершение террористических актов против представителей власти»). 16 июля 1937 года поэта расстреляли. Ему было всего 27 лет…
«Прожив так досадно мало, он оставил на редкость много», – констатировал известный омский литературный критик Ефим Беленький. В своих произведениях Павел Васильев создал целый мир – яркий и метафоричный. Там мелькают «синие стрелы щук», падающие листья «рыбой плывут», дым падает «подбитым коршуном», гусь ныряет «за золотой серьгой», и можно увидеть «волчьи изумруды»…
Елена МАЧУЛЬСКАЯ
**