Почти год Татьяна Сергеевна, а тогда просто Таня, прожила в блокадном Ленинграде. Её эвакуировали только в июле 1942 года. Своими воспоминаниями она поделилась с читателями «Вечёрки».
– Как вы пережили первую блокадную зиму?
– Мне было около двух лет, а в этом возрасте дети мало что понимают. Все, что я помню, это постоянное чувство голода. Наверное, поэтому я постоянно спала. И еще темнота. Открою глаза – темно. Закрою и опять сплю. Открою – снова темно. И так, пока меня не подобрали комсомольцы. Позже мне рассказали, что во время блокады они ходили по домам и забирали детей, чьи родители умерли. Мой отец умер первым. Как, я не знаю. А маму с младшей сестренкой нашли вместе со мной. Только я была еще живая, а они уже мертвые.
– Куда вас эвакуировали?
– В дом малютки под Ярославлем. Переезд помню слабо, отдельными эпизодами. Плыли куда-то, однако на чем, я не знаю. Мы, ребятишки, лежали прямо на палубе, друг возле друга. Стояло лето, но нас во что-то закутали. Наверное, на воде было прохладно, и нас так старались согреть. А сверху накрыли брезентом. Я то теряла сознание, то приходила в себя. В такие моменты я думала: а что же мы все время лежим? Очнулась лишь в доме малютки. Потом, когда стала постарше, меня перевели в детский дом.
– После Победы с фронта начали возвращаться солдаты. Они стали разыскивать своих детей…
– Один нашел сына в нашем детдоме. Я до сих пор помню этого мальчика. Его звали Вовочка Егоров. У Вовы было шесть пальцев, по этой особенности отец его и узнал.
– Вы тоже, наверное, хотели найти родственников?
– Когда мне исполнилось 19 лет, я стала разыскивать своих родителей. Мне же никто не сказал, что они умерли. Я писала в Ленинград, делала запросы в архивы. Мне ответили, что моих родителей уже нет, где они похоронены, неизвестно. Но я смогла выяснить, что в живых осталась моя сестра. Мне даже адрес ее сообщили. Позже, в 1959 году, я съездила к ней в Ленинград.
– А другие родственники?
– Сестра сообщила, что в Омске живет мамин брат, мой родной дядя. До войны он работал на Ленинградском тракторном заводе, который потом эвакуировали сюда. А вместе с ним и моего дядю Васю. Я написала ему. Дядя пригласил меня в Омск и даже выслал денег на дорогу. Я приехала. У дяди была семья: жена, сын и две дочери, но в его доме нашлось место и для меня. Потом я устроилась на тот же завод, где работал мой дядя. Сегодня это станкостроительный завод имени Октябрьской революции. Была крановщицей, со временем вышла замуж да так и осталась в Омске.
– Вы написали о блокаде стихотворение…
– Оно небольшое, но от души. «Я помню блокаду, как жуткую тьму», – так оно начинается. Читать все не буду, а заканчивается это стихотворение о блокаде так: «Я сейчас смотрю в ленинградские лица. Хорошо, что этот кошмар нам больше не снится…»
Вадим ДИТКОВСКИЙ
Фото: Владимир КАЗИОНОВ
**