Николай Викторович долгое время служил на Камчатке. В отставку вышел в должности заместителя начальника отряда пограничных сторожевых кораблей – начальника отделения эксплуатации, судоремонта и базирования. О службе, штормах и нарушителях госграницы его расспросил обозреватель «Вечёрки». Тем более что и повод имеется: в воскресенье, 28 мая, в нашей стране отметили День пограничника.
ПОЛГОДА В МОРЕ
– Вы, наверное, с детства мечтали о море?
– Мой дядя служил на Тихоокеанском флоте. Он много рассказывал мне о море, о кораблях, а его дембельский альбом еще больше меня убеждал, что мое место на флоте. После школы я поступил в Ленинградское высшее военно-морское инженерное училище имени Ленина. Потом, по распределению, попал на Камчатку.
– Сколько лет вы отдали службе?
– У меня 67 лет выслуги. При этом мне всего шестьдесят. Спросите, как это вышло? Просто я более тридцати лет прослужил на Камчатке, а там год идет за два. Как приехал туда молодым лейтенантом, так и остался. Мне тогда было 22 года.
– Приехали и сразу же в море?
– Меня назначили командиром электротехнической группы на пограничный сторожевой корабль «Айсберг». Однако в то время он был еще не готов к выходу в море. Я ушел на охрану границы вместе с начальником электромеханической службы бригады на ПСКР «Имени 25 съезда КПСС». Через месяц нас догнал «Айсберг». Прямо в море я перешел на него и продолжил нести боевую службу. Тот первый мой выход в море продлился 86 суток. А вообще мы за год проводили в море около шести месяцев.
НЕ ДЛЯ СЛАБОНЕРВНЫХ
– Моряки страдают от качки?
– Мой командный пункт находился в посту энергетики и живучести. Он расположен в центральной части корабля и находится ниже его ватерлинии. Там качка меньше. А вообще, привыкнуть к ней невозможно. Я знаю командира корабля, который дослужился до капитана первого ранга, и его все равно продолжало укачивать.
– Особенно в шторм?
– Шторма на Камчатке нешуточные. Однажды, к примеру, с нашего корабля, который назывался «Айсберг», во время шторма срезало ледовый якорь, закрепленный на палубе. Эту махину весом в три центнера подняло, как пушинку, и выбросило за борт.
– Такие были огромные волны?
– Главный командный пункт корабля – это место, где находится его командир. Отсюда он руководит действиями подчинённых ему подразделений. Однажды я оказался на ГКП во время шторма. У нас главный командный пункт корабля находился, наверное, метрах в десяти над водой. А волны были еще больше. Стоишь и глядишь, как они летят на тебя… Зрелище не для слабонервных.
ОГОНЬ НА ПОРАЖЕНИЕ
– Нарушителей приходилось задерживать?
– В мае 1998 года китайцы вторглись в нашу экономическую зону. Я тогда, в составе походного штаба, вышел в море на Краснознаменном пограничном сторожевом корабле «Дзержинский». Китайское судно «Зонг Хонг – 37» мы засекли в экономической зоне Берингова моря. Приказали остановиться, но нарушители не реагировали на звуковые и световые сигналы об остановке. Наоборот, китайцы начали уходить, взяв курс на юг. Наш корабль открыл предупредительную стрельбу, однако не помогло. Китайцы были уверены, что мы лишь пугаем. Матросы на палубе даже показывали нам неприличные жесты.
– Зря они это делали?
– Получив разрешение от вышестоящего командования, мы открыли огонь на поражение. Пушка АК-630 – штука серьезная. Это корабельная автоматическая артиллерийская установка калибром 30 миллиметров, с шестиствольным вращающимся орудием. Она делает до 5000 выстрелов в минуту, используя осколочно-фугасные зажигательные снаряды. После первого залпа было ранено несколько человек, а старший механик убит. Судно остановилось. Мы высадили на «Зонг Хонг – 37» досмотровую группу. На борту обнаружили большое количество краба и красной рыбы. Китайское судно отконвоировали в порт Петропавловска-Камчатского для тщательного разбирательства.
– Японские нарушители тоже, наверное, беспокоили?
– Через год после встречи с «Зонг Хонг – 37» мы задержали японскую шхуну. Ее командир тоже не реагировал на сигналы об остановке. Включив автопилот, он взял курс на Японию. Мы открыли огонь, иначе нарушители просто не понимают. На этот раз хватило очереди из автомата. Наш офицер попал прямо в иллюминатор ходовой рубки японской шхуны. После этого ее капитан уже не думал о бегстве. В условиях сильной качки попасть из автомата в движущуюся мишень диаметром около тридцати сантиметров, да еще с большого расстояния, сможет лишь мастер. Японский капитан сразу понял, что связываться с нами не стоит.
Сейчас Николай Тарасов уже вышел в отставку. Однако ветеран-пограничник до сих пор бережно хранит свою военную форму, которую надевает лишь по большим праздникам. Таким, как 28 мая — День пограничника.
**