В гостях у редакции «Вечёрки» побывал участник кругосветной экспедиции в Антарктиду на знаменитой яхте «Сибирь», известный писатель и автор нашей газеты Алексей Декельбаум. Он рассказал о своём этапе путешествия, вспомнив и про кругосветку на этом же паруснике в 2001 году.
В проливе Дрейка
– Алексей, ты недавно вернулся из похода. В твоем послужном списке кругосветные экспедиции на «Сибири». Если сравнить кругосветки, в которых ты участвовал, какая из них была более опасной, интересной, богатой на встречи и приключения?
– Хороший вопрос, спасибо. В 2001 году мой кусок кругосветки – от Гаваны до Омска – занял ровно пять месяцев. За кормой осталось 9330 морских миль. Правда, из них около двух тысяч миль были речными на финальном этапе по Оби и Иртышу. В прошлом и этом году прошел на «Сибири» от Амстердама до аргентинского Пуэрто-Десеадо. Это порядка 7700 миль. Здесь я пересел на яхту «Ксанаду» (Xanadu) Максима Озерного из Санкт-Петербурга, с которым мы договорились заранее, что он меня забирает, и мы вместе идем до Антарктиды. Это яхта примерно такого же класса, что и «Сибирь», только просторнее, с лучшими бытовыми условиями, но она более тихоходная. На «Ксанаду» я прошел еще около 850 миль до пролива Дрейка, зацепили мыс Горн, пролив Бигль. В общей сложности 8600 чисто морских миль осталось за кормой. Так что моря в этом походе у меня было побольше. Да и по времени тоже перекрыл экспедицию 2001 года. Пять месяцев 16 дней прошло с моего отъезда до возращения домой. Честно говоря, в этой экспедиции было не только интереснее, больше ярких впечатлений, встреч, но и тяжелее, чем в прошлую кругосветку. Мы не молодеем, а времени между походами прошло достаточно. Многое представлялось более легким… до первого шторма. Но ничего ужасного, все решаемо. Есть еще одна причина. У меня тогда внучек не было. Сейчас я больше по дому скучал.
– Ты пересел на «Ксанаду», чтобы до Антарктиды дойти?
– Да. На «Сибири» мой маршрут по графику замен в экипаже изначально рассчитан только до Ушуайи, где я должен был сойти на берег. В этом случае я не увидел бы ни пролива Дрейка, ни мыса Горн. Но, конечно, мечтал дойти до Антарктиды. В Пуэрто-Десеадо, куда зашла «Сибирь», чтобы переждать надвигающийся шторм, мы встретили яхту «Ксанаду», которая задержалась здесь из-за ремонта. Встреча была душевной. Произошел обмен членами экипажа. Я пересел на яхту Максима Озерного, Александр Арсеньев, у которого заканчивался отпуск, – на «Сибирь», чтобы дойти до Ушуайи. А «Ксанаду» взяла курс на Антарктиду. Правда, по пути зашли в относительно тихую бухту за мысом Огненной Земли, чтобы переждать морские безобразия. Затем, получив хороший прогноз на несколько дней, двинулись прямо на Антарктиду.
– Но Антарктида пока так и осталась мечтой. Что помешало вашим планам?
– Мы прошли 120 миль по проливу Дрейка, но рядом с островом Кинг Джордж у нас снова полетела муфта на валу. Она уже не в первый раз ломалась, чинили в походных условиях. Теперь снова сильно подвела. На некоторое время мы остались без двигателя. Когда волна восемь-девять метров и ветер узлов сорок, на парусах делать нечего. Надо штормовой стаксель выпускать и идти на двигателе. Починили муфту опять «на коленке». Но пройти оставшиеся 360 миль со сломанным валом, когда пролив может раскачать так, что мало не покажется, слишком большой риск. Капитан принял решение двигаться в Ушуайю. Мы сделали все что могли в той ситуации. Но за что надо сказать большое спасибо Максиму, он предложил пройти мыс Горн. Это знаковое место для мореплавателей. И мы его прошли. Есть старая традиция: те, кто прошел мыс Горн, могут проколоть ухо для серьги и плевать за наветренный борт.
Шторм в Бискайском заливе
– Твой этап экспедиции начался в Амстердаме, хотя изначально планировалось, что на борт «Сибири» ты зайдешь во французском Бресте. Что запомнилось во время европейской части плавания?
– Максим Озерной попросил меня помочь в ремонте «Ксанаду», которая стояла во французском порту. Первые сто миль после я прошел на этой яхте. Ребята, помогавшие в ремонте, по дороге в Питер меня забросили в Амстердам. Но я приехал на двое суток раньше, чем туда пришла «Сибирь», которая стояла в Киле в ожидании нового экипажа. В Амстердаме я повел себя излишне легкомысленно, решив провести две ночи на вокзале. Пришлось несколько раз объясняться с местными полицейскими, показывать документы. Поэтому когда поднялся на борт родной «Сибири», был очень счастлив. Хотя и нашу яхту в Голландии тоже несколько раз проверяли.
– А как вы жили на «Сибири»? Какой, например, был распорядок во время плавания?
– У нас на «Сибири» были шестичасовые вахты. Шесть часов на палубе – это довольно тяжело, особенно когда штормит, захлестывает, ты весь мокрый. Хотя, надо заметить, хорошо помогал авторулевой. С другой стороны, когда в океане идешь сутки на одном галсе, монотонность тоже выматывает. Кроме вахты, были дневные дежурства на камбузе. Это хорошее новшество, когда один человек весь день занимается хозяйством – кормежкой, бытом, уборкой яхты.
– Алексей, расскажи о самых сложных, опасных моментах кругосветной экспедиции.
– Лично у меня самый тяжелый период был в Бискайском заливе, где попали в шторм, а меня хорошо приложила морская болезнь. За трое суток я съел пол-яблока и печенюшку. На вахты выходил, но на камбузе работать не мог. В первую кругосветку я восстанавливался после морской болезни за сутки, теперь на адаптацию ушло больше времени. Но ничего, все прошло. Жесткий момент был, когда вышли с Канарских островов, попав в полосу шквала в 52 узла (сила ветра примерно 26 м/секунду. – А.К.). Яхта кренилась так, что палуба стояла почти вертикально. Мы были пристегнуты, но все равно тонизировало изрядно. Запомнился и самый большой автономный переход «Сибири» – 15 суток – от островов Зеленого Мыса через Атлантику до Бразилии. Неделю берег был на расстоянии 1,5 тысячи километров. Но ближайшая земля, как мы шутили, всего в 4 км вниз.
Мы пересекли экватор – тоже знаковое событие, которое отметили шампанским и соленой морской водой, приготовили праздничный обед, запустили ракету. Нам повезло, жестких штормов во время перехода через океан не было. Налетали шквалы с проливным дождем, но это было даже хорошо, одежду прополоскало нормальной водой. Океан был пустынен, ни одного судна не встретили. Только летающие рыбы то и дело плюхались на палубу. Мы их использовали как приманку при рыбалке на более крупных обитателей океана. У Аргентины, в районе знаменитых ревущих 40-х, океан стал интереснее, появились полярные бело-черные дельфины, быстрые, как торпеды. Еще южнее появились киты, морские котики.
К «Сибири» – с любовью
– Как вас встречали в портах, городах, куда заходила «Сибирь»?
– Очень тепло. В подобных путешествиях новые встречи, знакомства, пожалуй, даже важнее долгих морских переходов. Ну что такое океан – это место, где очень много воды. А встречи с людьми дают больше впечатлений, эмоций. Во многих городах мы встречали своих соотечественников, которые нам были очень рады. Например, прекрасно нас принимали во французском Сен-Мало. Мы встречались с представителями местной диаспоры, французскими яхтсменами, которые были готовы нам помочь в решении многих проблем, в том числе технических. Так было в Бресте, на Канарских островах. Там даже юных барабанщиц привезли, которые выступали на торжественных проводах нашей яхты. Во многих портах мы сталкивались с повышенным вниманием местных СМИ к нашей экспедиции. В аргентинском городе Мар-дель-Плата, бразильском Рио-де-Жанейро на яхте пришлось устраивать нескончаемый день открытых дверей, столько было гостей, желавших посмотреть «Сибирь» и познакомиться с ее экипажем. В Мар-дель-Плата познакомились с семьей соотечественников Виталием и Татьяной. Это замечательные люди, они помогли нам найти нужное оборудование, детали для ремонта яхты, очень гостеприимно принимали у себя дома. Наш консул в Рио принес на яхту целый ящик шикарного варенья из манго, которое приготовила его жена.
– Алексей, а что тебя, других таких же энтузиастов тянет в дальние, опасные странствия? Пересечь океан, пройти сквозь шторма, рифы, качку на маленькой яхте, разлучиться на долгое время с родными, близкими, да еще приличные деньги отдать за путешествие – это удовольствие, так скажем, на любителя.
– Есть такое понятие – романтика. Люди покоряют горы, уходят в тайгу, отправляются в морские походы, не получая за это денег. Те, кто спрашивает «зачем», на мой взгляд, подходят к явлениям духовной жизни с материальными мерками. Тебя же не спрашивают, зачем ты слушаешь музыку, любуешься картиной. А на вопрос, зачем ты лезешь по горам, отправляешься на яхте в океан, есть простой ответ: просто нравится, хочется.
– После первой кругосветки ты написал книгу «На палубе земного шара». Надо ждать, что итогом этой экспедиции также станет литературное произведение?
– Постараюсь. Нельзя же дать пропасть такому материалу. Пока он раздерган по блокнотам, диктофонным записям, публикациям, в том числе в соцсетях. Сейчас главное – собрать весь материал в кучу, систематизировать. После этого можно приступать к книге.
О путешествии спецкора «Вечерки» на борту яхты «Сибирь» читайте в «Дневнике кругосветки»
Александр КОРШУНОВ
Фото из архива Алексея ДЕКЕЛЬБАУМА,
дневника кругосветной экспедиции Сибирь – Антарктика – Сибирь
**