Учитывая специфику службы, люди, выполняющие самые сложные задачи по защите страны, редко рассказывают о себе. Исключение для нашей редакции сделал ветеран Управления ФСБ России по Омской области подполковник Андрей ФРОЛОВ. Наше интервью стало для него первым, и, аккуратно выстраивая линию разговора, он то и дело косится на диктофон: сколько раз сам этим пользовался, а по другую сторону оказался впервые.
Верность присяге
– Андрей Викторович, у вас множество наград, интереснейшая биография. Неужели это действительно ваше первое интервью?
– Честно говоря, никогда не мог подумать, что буду вот так открыто рассказывать о своей работе. Ну, я теперь на гражданской должности, как говорится, снял каску, о чем-то можно уже и рассказать. Молодым, я думаю, полезно будет почитать.
– Ну тогда давайте и начнем с молодости. Как решили посвятить себя военной службе? У вас были военные в семье?
– Дед по маминой линии прошел войну, дед по отцу с войны не вернулся. Отец попал на срочную службу в ракетные войска в Симферополе и остался служить там дальше. И я, и старший брат родились в Симферополе, я окончил там школу. И поскольку отец и брат у меня военные (брат окончил Симферопольское высшее военно-политическое строительное училище, академию имени Ленина), я других вариантов для себя и не представлял. В восьмом классе я уже был командиром взвода начальной военной подготовки в школе.
– А как вы из Крыма попали в Сибирь? Обычно люди едут в обратном направлении, туда, где теплее.
– В военкомате мне предложили Омское танковое военно-инженерное училище. Я понимал, что это хорошая школа. Уже на первом курсе я был командиром отделения, со второго курса – заместителем командира взвода. И так как у меня по показателям учебы и физподготовки взвод всегда занимал призовые места в училище, то мне дали возможность выбора после учебы места дальнейшей службы. Это был 1989 год. Первый округ, который мне предложили, – это был Одесский военный округ, а второй – Дальневосточный. Я выбрал Одесский. И так попал к себе на родину, в Симферопольское высшее военно-политическое строительное училище, в батальон обеспечения учебного процесса, заместителем командира роты по технической части.
– Через два года Украина вышла из состава Союза. Получается, вы служили уже в украинской армии?
– Да, но присягу украинской армии я не давал. В 1991 году меня заставляли это сделать, но я отказался. Из трех с половиной тысяч человек нас в симферопольском училище было таких четырнадцать, тех, кто отказался присягать Украине. Потому что мы уже присягали Советскому Союзу. После этого меня лишили 13-й зарплаты, урезали доплаты. Было тяжко, но я еще два года прослужил. Причем даже без присяги меня в 1992 году назначили командиром роты, в подчинении у меня было 130 человек.
– Только в финансовом вопросе было тяжело?
– Все, что было создано Советским Союзом, разваливалось на глазах. Даже несмотря на то, что я родился и учился на Украине, я не мог это видеть. И в 1994 году я все-таки принял решение уволиться из украинской армии. Мне два месяца оставалось до звания капитана. Но уже сил никаких не было на все это смотреть, и я уволился в звании старшего лейтенанта. Но сейчас я понимаю, что все сделал правильно.
Специальная подготовка
– Но и у нас здесь в 90-е годы было несладко. Почему вы вернулись в Омск, не поехали в Москву, например?
– В Омске у жены жили родители. Мы приехали к ним. Когда приехал, я устроился охранником в банк.
– Простым охранником? Неужели для командира роты не нашлось других вариантов?
– На тот момент других вариантов не было. Мне нужно было кормить семью. Я делал запросы везде: ходил в милицию, в налоговую. Ну, предлагали поехать участковым в Большеречье. Но я же офицер, командир роты, поэтому не согласился. Конечно, было больно и обидно, что я оставил армию. И я надеялся восстановиться в российской армии. Мой отец всегда мечтал, чтобы я служил в российской армии. Он всегда мечтал, чтобы кто-то из его сыновей служил в КГБ. В то время, когда он служил, в 50–60-е годы, это была элита Вооруженных сил. Он видел примеры, какие это грамотные сотрудники. И по воле судьбы вскоре мне такое предложение поступило. Я сразу позвонил отцу посоветоваться. Он сказал: «Даже не думай, иди».
Оформлялся я еще в ФСК (Федеральная служба контрразведки. – Ред.), а зачислен был 5 декабря 1995 года уже в ФСБ. В августе указом президента структура была переименована. Зачислен я был младшим оперуполномоченным на самое боевое направление, которое гремело на всю Россию. Я занимался разработкой организованных преступных групп, в том числе делами, связанными с контрабандой наркотиков. На тот момент мне было 27 лет. А вокруг были майоры, подполковники. Офицеры с богатым оперативным опытом: Юрий Тарасенко, Сергей Познахирев, который сейчас возглавляет совет ветеранов управления, и другие.
Все, что я умею, дали мне люди, с которыми я начинал служить. Они научили меня основным принципам оперативной работы. Во все времена она формулировалась так: холодная голова, горячее сердце и чистые руки.
– А кроме опыта старших коллег, была какая-то специальная подготовка к новой работе?
– Сначала я полгода проходил переподготовку в Новосибирске. Каждый при приеме должен был написать о том, почему он хочет работать именно здесь. Вечерами сидел в библиотеке Пушкина, читал литературу об истории ЧК-КГБ, чтобы хорошо изучить особенности деятельности. Тогда понял, что в выборе не ошибся: эти люди действительно стоят на защите государства.
– В чем состоит главная особенность работы спецслужб?
– Самое главное в нашей работе – получение оперативно значимой информации. Но на первом месте в оперативной работе стоит желание ею заниматься. И еще мне всегда нравилась секретность работы. То, о чем знает один сотрудник, больше никто не знает. Это по мне, потому что я сам по себе человек закрытый, одиночка.
Знаете, 20 декабря сотрудники даже произносят тост за оперативную удачу. Удача тоже нужна в нашей работе.
Громкие дела
– Чем вы занимались? О каких операциях можете рассказать?
– Одно из первых дел – это дело о фальшивомонетчиках. Был 1999 год. В Ульяновске задержали мошенника всесоюзного значения, не буду называть его имени, который пытался обналичить в банке 300 тысяч долларов. Он попался чисто случайно. Кассир банка позвонила в управление Ульяновска, засомневавшись, откуда такие деньги. И так его взяли. Он отбывал наказание у нас в Омске. Но его-то взяли, а нужно было проследить всю цепочку. А она тянулась от Назрани через Москву, Ульяновск, Челябинск до Димитровграда. Ее отследили, это было громкое уголовное дело. Но так как этот фальшивомонетчик пошел на сделку со следствием, ему дали всего три года.
Мне стало интересно с ним пообщаться, я поехал в колонию. Здесь очень пригодились занятия по оперативной психологии. Когда перед тобой сидит жулик, он заточен только на свою выгоду, он будет противодействовать тебе. Поэтому важно ему понравиться, найти подход. И мне это удалось. И так я узнал о том, что в Ингушетии изготавливаются фальшивые доллары, партия которых – в общей сложности миллион – скоро должна поступить в Омск.
Это было громкое дело. Мы выявили лиц, которые этим занимаются, и было принято решение о захвате организованной группы из уроженцев Северного Кавказа. Они находились в Москаленском районе Омской области. При захвате банда ушла от погони. И единственным выходом было внедриться к ним. Первый раз мне тогда стало страшно. Но отказаться нельзя: ты же офицер. Победил спортивный интерес, какой-то инстинкт в оперативной работе, который не дает расслабиться. В общей сложности за все годы работы таких внедрений у меня было шесть.
Мои руководители придумали схему, в которой я выступал как продавец иномарок из Хабаровска. Накануне мы задержали мошенника, который доставлял через Москву угнанные автомобили в Сибирский регион. Тринадцать машин тогда задержали. Вот мне и предстояло их «продавать». Задача была – перехватить фальшивые доллары, чтобы они не попали на омский рынок.
В общем, меня знакомят с главарем. Они меня проверяли, конечно, чтобы у меня никакой техники при себе не было. Если бы нашли, в живых бы не оставили. Понятно, что я был не один, – наши люди были рядом, все видели, страховали. Но, если честно, угроза жизни была реальной. В общем, мы задержали преступную группу из семи человек, в том числе главаря. За эту операцию я получил медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» второй степени.
– Вы не боялись потом за свою жизнь?
– Опасался, как любой человек и как опытный оперативник. За всю семью боялся. После этой операции меня какое-то время гримировали – клеили усы, бороду. Даже в собственном управлении не все узнавали. Принимали меры по обеспечению безопасности семьи.
– Я знаю, что у вас были большие операции, связанные с контрабандой наркотиков.
– В 2000 году мы впервые в регионе задержали крупную партию наркотиков – 5 килограммов героина. Две женщины везли наркотики из Павлодара в Омск. Груз они закрепили на теле пятилетнего ребенка одной из женщин. Они перешли границу по полю без досмотра. Мы их выследили и задержали. Наркотиками много занимались. Изымали партии оружия, поступавшие с Северного Кавказа, находили схрон оружия в Нефтяниках.
– Вы принимали участие в контртеррористических операциях на Северном Кавказе. Расскажите об этом периоде вашей службы. В чем была специфика работы именно ваших сотрудников?
– О таком не принято распространяться. Всего у меня было две командировки в Чечню – в 2002 и 2004 годах. В мае 2002 года я уже был зрелым сотрудником, в звании майора. Меня определили в состав специальной группы, которая противодействовала бандформированиям.
Наша задача состояла в оперативном сопровождении мероприятий, проводимых спецназом. По сути, то, чем мы занимались в Омске, тем занимались и там, но уже в условиях контртеррористической операции. Получали оперативную информацию о нахождении боевиков.
О конкретных результатах деятельности рассказать не могу, но стыдиться мне нечего. Ведь за первую командировку мне вручили медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» первой степени, а за вторую – медаль Жукова.
– Если вернуться к началу нашего разговора. Вы с большим теплом вспоминаете свою родину. Но в то же время уже 25 лет ваша судьба связана с Омском. Кем вы больше себя ощущаете – сибиряком или крымчанином?
– Моя родина – Крым, я крымчанин. Когда я приезжаю туда, меня каждый раз охватывает гордость за нашу нацию. Где еще вы найдете такое место, где на одном полуострове два города-героя? Это Керчь и Севастополь. Там до сих пор кровью пахнет. И я знаю, что Крым никогда не уходил от России.
К сибирским морозам, если честно, я до сих пор привыкнуть не могу. Но я бесконечно благодарен Омску, Омскому управлению ФСБ за все, чему меня здесь научили.
Беседовала Екатерина КУДРЯВЦЕВА