На отчётно-выборной конференции Омского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПИиК) руководителем вновь избран архитектор Никита Шалмин. С ним встретился обозреватель ВО.
– Никита Петрович, самый известный в мире человек, чье имя связано с Омском, – Достоевский. В Омске множество мест, напрямую связанных с ним, но едва ли не о большинстве из них знают лишь единицы, а некоторые просто недоступны омичам. Речь о военном госпитале в центре города. ВООПИиК давно пытается найти с Минобороны какое-то компромиссное решение по сохранению и частичному использованию в интересах города хотя бы малой части доставшихся военным и сегодня совершенно ненужных им исторических зданий. Какие-то положительные сдвиги есть в ваших взаимоотношениях?
– Председатель Центрального совета ВООПИиК Артем Демидов обращался с письмом к министру обороны Сергею Шойгу. Речь шла о том, чтобы не дать окончательно развалиться зданию амуничника на улице Гусарова – летних арестантских палат, где лежал Достоевский, где он писал «Сибирскую тетрадь», которая потом вылилась в знаменитые «Записки из Мертвого дома» и главное Пятикнижие писателя. Ответ пришел из округа: «Музей здесь делать нецелесообразно». Но никто и не ставил вопрос о музее, употреблялся термин «музеефикация», а это вовсе не одно и то же. В конце прошлого года мы написали письмо от десяти общественных организаций Омска, в котором разъяснили наши предложения.
– По пути в редакцию я каждый раз прохожу по Гусарова мимо дощатой стены сарая без окон, без дверей, который вы называете амуничником. На памятник культурного наследия он как-то совсем не тянет…
– По сохранности – да. Правда, если зайти с фасада, со стороны госпитального парка, то обнаружите подлинный деревянный классицизм: колонны с капителями, общие пропорции, организация проемов и разрезка окон и т.д. Восстановить это строение несложно. Их, кстати, вдоль Гусарова было два, а между ними стояла небольшая Скорбященская часовня. Ее фундамент наверняка сохранился, и часовню можно воссоздать. Для начала необходимо сделать обмеры, а для этого нужен доступ.
– Но надо понимать, что это все же воинская часть, она охраняется, на ее территории особый режим, не предназначенный для посторонних.
– В том-то и дело. Но никто на земли, а тем более имущество Минобороны и не претендует. Мы говорим о том, что нужно отреставрировать амуничник, пока он не рухнул, а из глухой стены, вдоль Гусарова, сделать нечто вроде витрины, раскрывающей внутреннюю экспозицию. В крайнем случае, можно прописать публичный сервитут. После этого на территорию военных никто и заходить не будет, хотя, по-хорошему, можно было бы перенести ограждение и сделать для посетителей вход с фасада амуничника.
Мы уважительно относимся к Министерству обороны, понимаем, что военные очень многое делают и в социальном плане – тот же модуль для ковидных больных поставили, в других регионах строят мосты, ликвидируют последствия природных и техногенных катаклизмов. Но хотелось бы, чтобы и они активнее шли на взаимодействие. На мой взгляд, это только положительно скажется на имидже армии и никак не снизит ее функциональность и боеготовность, ведь главное, чем обладают народы России, что защищает наша армия, – это наша Культура.
– Как показывает история со складами на проспекте Маркса, вопросы с военными, к сожалению, решаются не годами – десятилетиями. Давайте оставим госпиталь и пройдем дальше по местам Достоевского.
– Экскурсионный маршрут я бы проложил в ином направлении, где госпиталь был бы конечной точкой. Географически в его начале лежит дом Ивана Шпрингера на улице Победы, 5. Раньше эта улица называлась Инженерной. Здесь стоит дом основателя новой Омской крепости генерал-инженера Ивана Шпрингера. Это самое старое жилое здание Омска, оно было построено в 1768 году. Сначала дом был деревянным и двухэтажным, 200 лет назад дом сгорел, был отстроен, но уже в один этаж, а в начале прошлого века облицован кирпичом. Достоевский, в первые месяцы каторги негласно, работал в этом здании – есть свидетельства современников. Где, как не здесь, расширить музей Достоевского.
Сейчас дом мало напоминает тот, в котором бывал писатель, но восстановить его прежний облик можно, собственник здания муниципалитет, а кирпичной пристройки – Валерий Кокорин. Но здесь расположен центр развития детей – гимназия №19 готовит к учебе дошколят. Мы предлагали для прогимназии подыскать другое помещение.
– А предложения, куда деть дошколят, есть?
– Как временный вариант мы предлагали какое-либо из незаполненных зданий Омской крепости. Дом Шпрингера ведь тоже под учебные классы изначально не был приспособлен. Можно рассматривать здания бывшей картфабрики, 19-я гимназия совсем рядом. Здание самой картфабрики, кстати, тоже историческое и очень интересное, но, насколько я знаю, оно принадлежит радиозаводу им. Попова, надо с ними договариваться о возможности его использования.
От дома Шпрингера экскурсия идет мимо памятника Достоевскому, Тарских ворот и выходит к драмтеатру, рядом с которым мы нашли фундаменты зданий острога, где Достоевский отбывал каторгу. Нам говорили, что раскоп произведен неправильно, ненаучно. Может, это и так, но место-то то самое, это доказано на основе изучения планов того времени. Здесь можно воссоздать фрагменты зданий острога с витринным раскрытием внутренней экспозиции на улицу. Это будет интересно туристам.
– Никита Петрович, ВООПИиК борется подчас за сохранение деревянных домов, которые, по сути, и домами-то назвать уже нельзя – развалины. Номинально они, может, и памятники, но, по-моему, только принижают имя жившего в них человека или значимость происходившего события. Яркий пример – дом Куйбышева. Развалился он – никто об этом и не жалеет, а неподалеку бюст стоит – может, ничего больше и не надо?
– С домом Куйбышева можно согласиться, иногда вполне достаточно памятного знака. Но дом дому рознь…
– Вот дом на Мичурина, 48, его еще «домом с драконами» называют. Красивый, памятник культурного наследия, но башенка уже чуть ли не падает, двери и окна покосились. А у хозяйки-пенсионерки денег на ремонт нет, не то что на реставрацию, как того памятник требует. Как с ним быть?
– Каждый такой объект нужно сделать частью какого-то маршрута, истории, а может быть, и воссоздания как элитного жилья, как в Томске. Кстати, нашими «деревяшками» восхищаются гости из других городов и иностранцы. Мы сейчас стремимся задействовать расселенные деревянные дома, например на Гусарова, 47 – превратить в Центр ремесел. Восстановлением дома на Булатова, 104 занимается казачество – под свой детский центр. На Почтовой – центр дополнительного образования «Скворечник».
Если удастся объединить наши возможности и усилия, уверен, из деревянного Омска можно сделать конфетку. И вообще, Омск – уникальный и очень красивый город.
Игорь СПИРИДОНОВ
Фото: Алексей ПАНТЕЛЕЕВ
*