Дневник кругосветки: экипаж яхты "Сибирь" вкалывает в доках Бразилии

О сменах по десять часов в жесткое пекло, знакомстве с национальным героем Бразилии и интернациональном языке жестов рассказывает наш спецкор Алексей Декельбаум, матрос яхты «Сибирь»

Часть XI

Бом диа, Бразилия!

В Сальвадор, столицу бразильского штата Баия, мы пришли 5 декабря после полумесячного перехода через океан от островов Зелёного Мыса. Несколько дней работали на яхте, потом капитан Сергей Щербаков улетел в Россию: ему предстояло готовить массивный отчёт по президентскому гранту. А 9 декабря наша «ласточка» была вытащена на берег для ремонта. Увы, за первые пять месяцев кругосветной экспедиции Сибирь — Антарктика — Сибирь у яхты накопилось немало проблем. И добро бы только облупилась краска на бортах и палубе — ремонта требуют и рулевое управление, и валовая линия, и топливный бак, и многое другое. Лодку готовить надо основательно, ведь впереди ещё долгие
переходы вдоль Южной Америки, а потом и свидание с Антарктидой. Между тем времени на ремонт у нас немного, ведь 27 декабря «Сибирь» уже ждут соотечественники в Рио-де-Жанейро…

Так что встаём в полшестого, а в шесть уже здороваемся с нашим замечательным водителем, влезаем в микроавтобус и катим на работу по бразильскому серпантину…

Тут многое требует пояснения. Ремонт «Сибири» проводим на судопортостроительном предприятии яхтсмена, инженера, бизнесмена, владельца верфей в Сальвадоре и Рио-де-Жанейро, пятикратного парусного кругосветчика (причем трижды — в одиночку) и вообще национального героя страны Алейши Белова. Кстати, он первым из бразильцев прошёл на яхте вокруг света, а за активное приобщение молодежи к яхтингу президент Бразилии наградил его орденом.

Дневник кругосветки: экипаж яхты "Сибирь" вкалывает в доках Бразилии — Капитан яхты Сергей Щербаков и Алейша Белов

Это воистину великий человек, причем по делам своим, а не по пиару. При этом он удивительно скромен и демократичен, и его нередко можно застать за обедом вместе с рабочими. Но в то же время предприятие свое Алейша Белов держит железно и работает самозабвенно.

Родился он в 1943 году в оккупированной Украине. Но тогда же его родители ухитрились выбраться оттуда и в конце концов осели в Бразилии.

В нынешнем году Алейша решил навестить далёкую родину и сделал это с размахом: проехал по Транссибу и даже побывал на Камчатке. Во время мимолётной стоянки поезда в Омске встретился с Сергеем Щербаковым и тогда узнал о готовящейся кругосветной экспедиции Сибирь — Антарктика — Сибирь. Сразу предложил в ходе маршрута остановиться в Сальвадоре, пообещав полное содействие в ремонте яхты и решении других наших проблем. И обещание свое сдержал с лихвой.

Встретил он нас уже на причале в марине. Сразу снабдил продуктами на первое время, а позже показал нам свою 21-метровую яхту, стоявшую неподалеку. Затем на своем заводе предоставил людей и технику для подъёма «Сибири».
Снял нам номера в гостинице в пригороде — это в пятнадцати километрах от предприятия (ближе жилья не нашлось). Для доставки нас на работу и с работы нанял микроавтобус, прикрепил экипаж к заводской столовой и т. д. Более того, нас ещё и одели в фирменную спецодежду, причём буквально с ног до головы, то есть от сапог до каски.

На предприятии здороваемся с охранниками: «Бом диа!» («Добрый день!») — и берём курс прямиком на столовую, где уже завтракают рабочие. Кстати, отношение к нам работников завода просто фантастически дружеское. Всегда готовы помочь и очень многое сделали для того, чтобы облегчить нам работу. Вообще, трудно представить более дружелюбный народ, чем бразильцы. Уже в первый день на территории завода нам кричали «Добрый утро», а в последующие дни уже и со склада доносилось: «Как деля?» Инженер Паоло с гордостью показал мне португальско-русский разговорник и тут же поинтересовался: «Здоровье?» Но и мы уже кое-что знаем по-португальски: «Бом! Обригадо!» («Отлично! Спасибо!»)

Те работники завода, которые ещё не освоили русский язык, при встрече приветливо кивают или показывают большой палец. Это вообще национальный бразильский жест, куда более универсальный, чем наше «класс!». Здесь он означает и «привет», и «рад видеть», и «удачи!», и «я тебя понял», и «отличная работа» и т. д. И даже в столовой пожилая подавальщица, раздавая нам бананы на десерт, тоже показала большой палец. Дескать, ешьте, сердешные, когда вы ещё доберётесь до своей России с её жареными медведями…

В общем, не удивлюсь, если узнаю, что большим пальцем здесь также обозначается высокое качество исполнения фуги Баха, или мастерское решение интегрального уравнения, или корректный расчет траектории далёкой планеты.

Рабочий день на верфи длится десять часов с часовым перерывом на обед. За все это время солнце медленно проползает с востока на запад, правда, на севере (шутки Южного полушария). Работаем в жёстком пекле — недаром на предприятии практикуется профилактика обезвоживания, в частности по территории расставлены поилки с холодной водой. Десять минут работы на солнцепёке, и пот уже не просто заливает глаза — такое чувство, что он заполняет глазницы.

Я надраивал до зеркального блеска изрядно почерневший и побитый кавитацией винт «Сибири». Подъехал Алейша — привёз нам заказанные веревки. Посмотрел на мое занятие: «Не работай в тени — замёрзнешь». И тут же заговорил со старпомом Володей Заздравных о замене на «Сибири» неработающего лага.

К вечеру, уже изрядно уставшие, садимся в наш микроавтобус — и снова 25 минут по серпантину «домой». За окнами пролетают участки натуральных джунглей, пальмово-банановые плантации и обшарпанные домишки городка, через который лежит наш путь.

Дома и заборы здесь слеплены из всевозможных материалов, очень распространен плоский кирпич толщиной в десять сантиметров, поставленный на ребро. Впечатление от таких стен — ткни, и рассыплется. Мало того, на склонах все дома скособочены для компенсации уклона, так что картина получается феерическая…

Кстати, когда «Сибирь» стояла ещё в самом центре Сальвадора, нас поразило тесное соседство фешенебельных небоскребов с облепившими склоны домишками, порой даже без окон и дверей. Назвать это жильем можно с большой натяжкой, однако до сих пор мы нигде не видели такой архитектурной «демократии»…

Почти не видели мы, собственно, и самого Сальвадора — ни его исторического района Пелоуриньо, ни знаменитых церквей этой столицы бразильского католицизма, ни музеев, ни такой достопримечательности, как подъемник Ласерда — городской пассажирский лифт, сооруженный в 1873 году и соединяющий верхний город с нижним. Впрочем, может, ещё увидим… Но зато мы познакомились с Бразилией не с парадно-туристического входа, а с самых окраин.

Здесь по горбатым улочкам ходят деревенские красотки, народ ждёт автобуса на раздолбанных остановках, гуляют добрые собаки, у калиток, сидя на табуретках, беседуют местные матроны и молодые мамы нянчат малышей. Здесь у небольших магазинчиков или просто возле уличных прилавков вечерами сидят со стаканчиками усталые, но улыбчивые мужики, впрочем и женщины тоже. И клянусь вам, в стаканчиках тех далеко не кофе!

Приезжаем наконец в свою гостиницу — Hotel Bahia Colina. Это вполне аккуратный маленький отель, даже с утренним шведским столом. Несмотря на его громкое название, вы увидите здесь в номерах сломанные замки в дверях и душ с регулятором, обмотанным изолентой, зато не увидите ни шкафов, ни полок.

Но зато у 19-летней Беатрис, выдающей нам ключи на ресепшене, улыбка просто ослепительна, а от ее мамы Патрисии, владелицы отеля, буквально исходят лучи доброты. Наскоро переодевшись, выходим из гостиницы и сразу попадаем на пляж. Он уставлен столиками, за которыми веселые люди пьют пиво и более крепкие напитки, закусывая чем бог послал. Но у нас пока иные цели — мы с ходу вонзаемся в воду залива. Плаваем от души, затем вылезаем из моря и идём в свои номера. Смываем с себя под душем морскую соль и остатки рабочей грязи и собираемся за ужином, купленным в соседнем кафе. Поглощаем его под неторопливый разговор, которому не мешают бурная музыка и весёлый гвалт за окном. Там уже темно, но у кромки пляжа все ещё самозабвенно и чертовски пластично танцуют недогулявшие жители этой довольно бедной и глухой окраины Сальвадора.