«Вечерка» продолжает спецпроект, посвященный Году народного искусства и нематериального культурного наследия народов России. Героями наших страниц становятся омские мастера-ремесленники – хранители традиций, способные сделать древнее искусство востребованным в современности.
ДО ЧЕТВЕРТОГО КОЛЕНА
Семейную мастерскую Беленко хорошо знают далеко за пределами Омской области. Это настоящая династия мастеров, которые вот уже четыре поколения подряд занимаются изготовлением деревянной посуды. А может быть, и дольше – Семену БЕЛЕНКО удалось найти данные только до прадеда (в честь которого, кстати, он получил свое имя). Дореволюционную историю семьи выяснить не удалось – все документы того времени утеряны и восстановлению не подлежат. Впрочем, омский мастер уверен: и тогда уже его предки умели работать с древесиной.
– Я сам в мастерской был с пяти лет, когда папа преподавал в школах, а потом в педуниверситете готовил технологов. У меня самого сейчас двойня, мальчик и девочка, им по восемь месяцев. Мы уже были вместе на ярмарках на День города и на выставке «АгроОмск», они мне помогали – я им показываю, как правильно собирать продукцию. Думаю, в пять лет они уже будут уметь немножечко больше, чем я в их возрасте, – смеется мастер.
Сегодня токарей в Омске можно по пальцам одной руки пересчитать: ремесло это требует обстоятельного подхода и умелых рук, не терпит спешки и учит думать наперед.
– Дерево же надо высушить: вон у нас стоят кедровые доски, восемь лет сушки. Вот это черное бревно – грецкий орех, 30 лет естественной сушки, его в 90-е годы еще папа заготавливал, – объясняет Семен Беленко. – Быстрая камерная сушка, конечно, хорошо: вы загнали дерево в камеру, воду выгнали, но поры остались пустыми, и они набирают влагу снова. А потому красивая ступка, купленная в Абхазии, лопается по приезде домой, потому что в Абхазии большая влажность, а дома сухо, – ступка высохла и лопнула сразу. В процессе естественной же сушки мастер сушит дерево под навесом на улице минимум пять лет. Постоянно меняется влажность окружающей среды, и с каждым годом все меньше становится межмолекулярное расстояние частиц. Потом доходит до того, что после пяти лет древесина уже не набирает воду – вода просто не может проникнуть в поры. Поэтому дерево, как коньяк, – чем старше, тем дороже.
ДЕДОВЫ СЕКРЕТЫ
В семейной мастерской Беленко работают около 25 родственников плюс наемные рабочие. Есть среди этой мастеровитой династии токари, резчики по дереву, художники, занимающиеся росписью утвари, есть те, кто режет или расписывает по бересте. Супруга Семёна работает с кожей, и в ассортименте продукции мастерской появляются изделия, где дерево совмещено с кожей.
Сейчас все представители ремесленной фамилии живут в разных частях России: есть мастерская Беленко в Москве, есть в Краснодарском крае, Крыму и в Новосибирске, а отец Семёна продолжает свое дело на Алтае. Разъехавшись по всей стране, мастера Беленко продолжают делать свое дело совместно: например, приезжают друг к другу заготовлять древесину. А потом у сибиряков в ассортименте появляются изделия из высокогорной кавказской груши, а у краснодарцев – из сибирского кедра.
– Наши предки серьезно подходили к лесозаготовке: как полнолуние наступает – пилить нельзя. Вообще это необъяснимо, но, как нам деды рассказывали, тогда жук не будет есть, – объясняет Семен. – В сухостое ведь тоже иногда короед бывает. Нам интересен именно сухостой: дерево, которое высохло на корню и простояло лет 20–30. Во-первых, его меньше сушить, а во-вторых – качество древесины лучше. Здоровые деревья мы не пилим – наоборот, засаживаем, чтобы леса были, постоянно участвуем в акциях «Кедротеки». Сейчас свежий лес заготавливают как попало – когда хотим, тогда и пилим. А раньше знали правильную технологию: пилить нужно только зимой, когда ниже влажность. Тогда меньше вероятность, что древесина потом лопнет.
ДЕФИЦИТНЫЙ СУВЕНИР
Так дерево, заготовленное отцом, становится материалом для работ сына. В мастерской Беленко есть и эксклюзивный материал – древесина 60-летней сушки. Это для вип-заказов: к примеру, однажды омский мастер вытачивал из нее сувениры для администрации президента.
– Самое сложное в нашем деле – найти форму будущего изделия. Я бываю в музеях, рассматриваю артефакты: мне интересно, какая раньше была посуда. Беру эти формы себе на вооружение: делаю реконструкцию посуды от 13-го до 18-го века, – рассказывает Семен, в процессе вытачивая очередное изделие – создает, ориентируясь на оригинальный образец, навершие для оконных наличников старинного деревянного дома на Герцена, 37. Этот дом сейчас реставрируют добровольцы-участники «Том Сойер Фест». – В пандемию очень сильно просела токарка, – с грустными нотками в голосе продолжает мастер. – У нас в России есть деревни, где люди поколениями этим занимаются. А в пандемию у них не было заказов никаких, многие великолепные мастера ушли работать кто куда. И, поверьте моему слову, скоро это станет заметно. Будет большой дефицит по матрешкам: пройдет 2–3 года, все со складов распродадут, а новых делать будет некому. Их ведь точат вручную, на станке ЧПУ не сделаешь, нужны специальные резцы. И сейчас уже никто ничего не делает, говорят: зачем оно мне надо. Стоят-то матрешки недорого, а процесс этот долгий и трудоемкий.
Готовую посуду Семен Беленко обрабатывает маслом, если нужно – покрывает морилкой или лаком. Морилку, кстати, мастер варит сам из кедровой коры или скорлупы грецкого ореха –по семейным рецептам. Говорит, узнать ремесленника всегда можно по его изделию: даже если два токаря выточат миску одной и той же формы, разница все равно будет – в качестве древесины. Начинающие мастера грешат недосушенной древесиной, и опытный глаз всегда определит, тщательно ли подошел токарь к выбору материала. А неопытному глазу, обычному покупателю, Семен советует слушать свое сердце:
– Если ваша душа тянется что-то взять в руки, то это уже хорошее изделие. Необязательно ведь покупать. Для нас, мастеров, приятно, когда человек просто любуется на нашу работу. Мне многие говорят: «Это бизнес», а я объясняю: «Это не бизнес, это наше семейное дело». Разница в том, что в бизнесе главное – продать, а для нас важно именно сохранить ремесло наших предков, получить удовлетворение от работы. Я на ярмарке могу даже неизвестному человеку подарить свою работу – нечасто, но такое бывает, и не только у меня. Мы, мастера, стоим на ярмарках для того, чтобы люди задумались, заинтересовались. Когда мне потом пишут: «Я вдохновился вашими работами, пришел домой и начал сам делать» – вот это, мне кажется, самое важное. Когда человек заражается ремеслом, возвращается к нашим традициям. За счет этого Россия и живет: мы сильны, пока мы помним корни и сохраняем традиции.
Фото: Сергей САПОЦКИЙ
***
Супер!
Сохранить!
Традиции пересел!!