Каждая встреча Нового года не похожа на все остальные. О том, как отмечали этот праздник перед войной, на войне и сразу же после неё, обозревателю «Вечернего Омска» рассказал ветеран Великой Отечественной, гвардии младший лейтенант в отставке Дмитрий МЕЛЁХИН, которому в ноябре исполнилось 95 лет.
– Вы помните, как встречали новый, 1941 год?
– Елку поставили в клубе. Её срубили в ближайшем бору, отряхнули от снега и привезли к нам в поселок (мы жили тогда в Большеречье). Большая, до самого потолка – ну просто красавица. Стеклянных игрушек в те времена было мало. Почти все игрушки, которыми украсили елочку, сделали из бумаги, картона и ваты. Собачек, медведей и зайчиков с белочками на елку развешивали сотрудники клуба. А на вершине установили звезду. Сияющая, пятиконечная, красная – все как тогда было принято.
– А Дед Мороз со Снегурочкой?
– Ну как же без них? Они поздравляли нас с Новым годом и раздавали подарки. Их оплачивали те предприятия, где работали наши родители. В этих подарках были печеньки, пряники и конфеты. Не шоколадные, а обычные карамельки с подушечками. Но знали бы вы, какими вкусными они нам казались!
Потом все побежали на речку. Там, на Иртыше, взрослые загодя расчистили лед и организовали каток. Рядом с ним находилась контора «Заготзерно». Оттуда бросили провода, чтобы на катке стало светло. На берегу играл духовой оркестр, под звуки которого пары кружились на льду. Было весело.
– Покатались – и домой, к елочке, за подарками?
– Нет, дома мы елку не ставили. Да и зачем, когда есть общая, в клубе? И в каждой организации в то время тоже была своя елка. Там, как я уже говорил, нам и дарили подарки. Дома на это не было денег. Отец работал один, получал 300 рублей, а в нашей семье тогда было семь ребятишек. Поэтому мама готовила что-нибудь повкуснее и всё.
– Как вы отмечали Новый год на войне?
– Я ушел воевать в ноябре 1943 года. Мне тогда было 17 лет. Победу встретил в Германии. А Новый год мы на фронте не отмечали. Больше скажу, я даже не знал, когда будет новогодняя ночь. На передовой теряешь счет дням, а календаря под рукой не держал. Новый год мы отметили только в 1945 году.
– Дома, с семьей?
– Нет, после Победы мы еще несколько месяцев прослужили в Германии. Потом нас стали потихонечку выводить. Первый послевоенный Новый год я встретил в дороге. Мы ехали в поезде, возвращаясь домой из Германии. Везли нас в теплушках, человек по сорок в каждой. Не купейный вагон, но мы же привыкшие. Нары, печка-буржуйка – ну что еще надо для счастья? Разве что спирта, чтобы поднять кружку за праздник, но спирт в пути не давали даже на Новый год.
– В теплушках не холодно было, зима как-никак?
– В Европе тепло, это же не Сибирь. Там снег выпадет, а к вечеру его уже нет. Помню, местные жители пошли в лес кататься на лыжах. Смотрим – уже обратно идут, а лыжи несут на плечах. Оказалось, что они покатались немного, а потом снег растаял.
– Тот Новый год застал вас в Германии?
– Мы уже были в Польше. Наша, российская, колея шире польской. Пока рабочие-железнодорожники меняли колеса вагонов, мы вышли на воздух. Поскакали-попрыгали, чтобы разогнать кровь по жилам, а командир еще из ракетницы пострелял – вот и весь Новый год. А потом снова сели в теплушки и поехали дальше.
– Как вы теперь отмечаете этот праздник?
– Встречаем у меня дома. Дочь с сыном приходят, собираются внуки. В этом году снова жду их всех в гости.
Вадим ДИТКОВСКИЙ
Фото из архива Дмитрия МЕЛЁХИНА
***